Живу я в самой обычной однокомнатной квартирке самого обычного провинциального городка. Не самое захолустье, но и сходить особо некуда. Девушки нет, друзей немного, и те скорее приятели да знакомые. Единственным моим лучшим другом, пожалуй, стал мой кот. Кто-нибудь, возможно, посчитает, что это прискорбно, но это так, и менять мне ничего не хотелось.

Кот был старый, на днях ему исполнилось аж восемнадцать полных лет. Эту дату мы скромно отпраздновали — он деликатесным «Вискасом», я бутылкой дешевого пива. Как-то повелось, что я величал своего питомца просто — Кот. Давным-давно я пытался дать ему кличку, но морда котенка принимала такое известное всем кошатникам довольное выражение, только когда его величали Котом, и никак по-другому. Так или иначе, но прошли мы с Котом через многие неприятности, и понимал он меня, казалось, с полуслова, чтобы не сказать, с полувзгляда. В основном о нем и пойдет речь дальше.

Одним непогожим вечером я возвращался с работы домой. Работал я тогда, к слову, сторожем при автостоянке — работа несложная, но приходилось просиживать штаны в сторожке сутки через сутки, так как сторожей было всего двое. В кармане у меня лежал пакетик кошачьего корма, дождь лил даже не как из ведра, а скорее как из множества пожарных брандспойтов, поэтому по дороге я вымок как собака и продрог насквозь. Зайдя в подъезд, дрожащими от холода руками я открыл замок и вошел в дом.

Как сейчас помню: первое, что меня поразило — тишина. Обычно мой приход после суток отсутствия знаменуется радостным мяуканьем и прыжком пушистого комка со шкафа мне на плечи. Сейчас — ничего. Только милицейская сирена завывает на улице. Безуспешно попытавшись отогнать дурные мысли, я прошел в единственную комнату. Подумаешь, спит, может, животное. Никого. С тяжелым сердцем я прошел на кухню и увидел кота, неестественно распластавшегося в углу под столом. Разбрасывая немногочисленную мебель, я бросился к нему в надежде, что это новая игра, и кот сейчас подпрыгнет, одарив меня хитрым торжествующим взглядом: «Ага, напугал!». Но нет. Когда я поднял пушистое тельце, его голова безвольно откинулась. Мёртв. Я упал на колени и зарыдал. Нет, я никогда не был особенно слезливым. Когда ушел отец — я не плакал. Когда меня уволили с работы — я не плакал. Но сейчас я сидел на коленях и рыдал навзрыд, как маленький ребенок, баюкая мёртвого кота, как младенца. Не помню, сколько я так просидел. Через некоторое время меня будто выключило, я взял лопату, старую коробку из-под обуви и пошел хоронить своего лучшего и единственного друга.

Жил я на самой окраине, поэтому долго до лесополосы идти не пришлось. Вырыв небольшую могилку, я положил туда кота. Соорудив нечто вроде небольшого креста из прутиков и обложив могилку камнями, я поплелся домой. Там я, не раздеваясь, упал в постель и уснул беспокойным сном. Помню, несколько раз за ночь просыпался и чувствовал, будто рядом со мной, как раньше, спал свернувшись кот. Но раз за разом, когда сон уходил, я ощущал пустоту рядом, и сердце моё сжималось от нестерпимой боли утраты.

Проснувшись уже под утро, я услышал легкое цоканье в коридоре. Так звучали шаги моего кота, когда он шел по голому полу. Цок-цок-цок, маленькие коготки по дереву. Цок-цок-цок. Я привычно шикнул на кота, перевернулся на другой бок, и вдруг меня прошиб озноб. Я же вчера похоронил его! Вскочив с постели, со смешанным чувством радости и ужаса я бросился в коридор. Никого. Можно удивиться, как сильно на меня повлияла утрата домашнего животного. Но Кот не был простым питомцем. Он был моим другом.

Следующий день я провел, бездумно уставясь в телевизор. Под вечер спустился в магазин, купил там бутылку дешевой водки и выпил её в одиночестве, будто поминая ушедшего друга. Когда передачи сменились белым шумом, я выключил телевизор и двинулся в сторону кровати. Раздевшись до трусов, я уже был готов нырнуть под теплое одеяло, как вдруг услышал тихое мяуканье. Вдоль позвоночника пробежала струйка холодного пота. Дверь закрыта, окна и форточки тоже, ввиду мерзкой погоды. Значит, уличный кошак проникнуть ко мне не мог. На негнущихся ногах я прошел к выключателю. Щелк. Электрическая лампочка осветила комнату, оставив в углах длинные тени. Снова никого. Посетовав на паленую водку, я протянул руку, чтобы выключить свет, как вдруг увидел в углу характерный блеск кошачьих глаз, отразивших луч света. Тут-то меня и парализовало. Забыв дышать, я смотрел в горящие кошачьи глаза в углу. Когда легкие начали гореть от нехватки воздуха, раздалось довольное кошачье урчание и блеск исчез, будто невидимый мне кот повернул голову от света или просто закрыл глаза. Дрожащей рукой я потянулся за фонариком, который держу недалеко от выключателя на случай перебоев со светом, которые в нашем районе не редкость. Нащупав гладкую пластиковую ручку, я щелкнул кнопкой, и луч света ударил в угол, прогоняя тени. Развеивая мои робкие надежды увидеть в углу уличную кошку, луч выхватил старые обшарпанные обои, край дивана... и больше ничего. Тихо выматерившись, я выключил фонарик.

Эту ночь я спал со светом. Не раз и не два из коридора да темных углов доносилось кошачье урчание и легкий стук лап. Через несколько часов я, окончательно вымотавшись от страха, уснул. Проснулся под трель будильника со странным чувством умиротворения. Отчего? Наверное от мурлыканья и оттого, что я машинально поглаживал теплый кошачий бок.

Сказать, что я резко открыл глаза — значит, ничего не сказать. Я их вытаращил. И увидел, что поглаживаю пустоту. Я готов был поклясться, что пару секунд назад чувствовал под пальцами мягкую шелковистую кошачью шерсть. Чувствовал, как вздымается и опадает с дыханием бок. А теперь — пустота. Дотронувшись до покрывала, я отдернул руку. Покрывало было холодным. Нет, не холодным. Ледяным. Будто на него поставили пакет со льдом.

Со странным спокойствием я встал, позвонил начальнику и взял больничный. Как только трубка коснулась рычага, я пулей вылетел из квартиры, едва ли заперев за собой дверь. И это, пожалуй, было моей фатальной ошибкой.

Прошатавшись несколько часов по городу, я начал пытаться мыслить логически. Даже толкнул сам себе долгую прочувственную речь о вреде алкоголя и нервных срывов, чем словил настороженный взгляд какой-то пожилой женщины, поспешившей ускорить шаг, чтобы поскорее миновать странного типа. И вот свершилось — я спокоен. Твердая решимость войти в квартиру и прочесать в ней каждый угол таяла на глазах, чем ближе я подходил к дому. Подойдя к двери, я заметил что она приоткрыта — и верно, я же не запер её, когда позорно убегал. Сделав глубокий вдох, я распахнул дверь и сделал шаг внутрь.

Дело было уже к ночи — да-да, именно столько времени я пытался убедить себя войти в свою же квартиру, наматывая круги по городу. В коридоре было темно, но из-под двери в комнату выбивался тоненький лучик света. Раздались шаги и явно человеческий шепот. Воры! Я попятился, уповая, чтобы подо мной не заскрипели старые половицы. Выберусь, позвоню в милицию от соседей...

Но, как говорится, помянешь черта... Проклятая половица издала громкий мерзопакостный скрип. Тут же дверь распахнулась, и сильная мужская рука втащила меня в комнату.

Красть у меня особенно нечего, но для наркоманов любая монетка на счету. А именно как наркоманов я и определил двоих мужчин, переворачивающих мою уютную некогда комнату вверх дном. Дерганые движения, изможденные лица, но при этом отчаянная сила крысы, загнанной в угол. Один из них зажимал мне рот, приставив к сонной артерии мой же кухонный нож, а второй искал ценные вещи.

— Где деньги держишь, сука? — нож впился в кожу, оставляя неглубокую пока царапину.

— Кончай его и помоги, — рявкнул второй, не прекращаяя выбрасывать содержимое шкафа на пол.

Признаюсь, испугаться я не успел. Да и трусливым никогда не был: умирать, так уж по-мужски, без слез и мольбы.

В этот момент я заметил странное шевеление во тьме на шкафу. Будто тени сгустились и сформировали из себя маленькое пушистое тельце. Блеснули два кошачьих глаза. Раздалось... не урчание, а будто тихий рык, который издают обычно готовые к драке уличные коты. Бросок. Кот коршуном упал на голову наркоману и ударом лапы распорол тому горло. Прыжок с обмякшего тела мне в лицо. Я машинально зажмурился, почувствовал лицом прикосновение шерсти, и наркоман, держащий нож, беззвучно оседает на землю. Боясь пошевелиться, я стоял посреди комнаты, зажмурившись, а вокруг меня истекали кровью два тела и раздавались мягкие шаги существа, что когда-то было моим котом.

Послышалось довольное урчание, и кот потерся о мою ногу. Собравшись с духом, я открыл глаза. Воры были на месте — вот один пытается зажать рваную рану в шее слабеющими руками, вот туловище второго... а голова... Голова человека, угрожавшего мне ножом, лежала примерно в метре от его тела. Но существа, сделавшего такое с двумя взрослыми мужчинами, нигде не было, и только краем глаза я успел заметить блеск. Будто кто-то подмигнул мне из тени за шкафом.

Не буду вдаваться в подробности, как я избавился от двух мертвецов в квартире. Скажу лишь, что соседи у меня — приличные люди, придерживающиеся принципа «моя хата с краю». Через два дня, наведя в квартире порядок, я сидел на диване, смотря какое-то тупое шоу по телевизору. В одной руке у меня была бутылка пива, а другой я поглаживал холодный бок довольно урчащего кота. Кота, который появлялся из теней по вечерам, и в тени же уходил с рассветом.